Черная вдова, или Ученица Аль Капоне - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Перестань, – попросила она, целуя его в щеку. – Ведь я на работе, у меня шестеро тяжелых.

Он обнял ее, пригнув голову к своей груди.

– Я вот думаю, а вдруг ты замуж соберешься? – спросил он неожиданно. – Что мне делать тогда? Я не хочу делить тебя ни с кем.

– Но я же делю тебя с твоей женой! – пожала плечами Марина. – Между прочим, она моложе меня.

– Ну и что? – поморщился Денис. – При чем тут это? И вообще… Хочешь, я уйду от нее?

Это было неожиданно и даже где-то лестно. Но увы – подобные жертвы Коваль никогда не были нужны.

– Зачем? Чтобы потом всю жизнь мучиться угрызениями совести и еще меня заставлять? Я никогда не была третьей и сейчас не хочу.

– Да, конечно – ты всегда первая, во всем! – с досадой произнес Нисевич. – И в работе, и в постели! Куда уж нам, простым смертным!

– Мы сейчас опять поругаемся. Может, прекратишь? – поинтересовалась Марина. – Ведь это ты завел разговор о разводе, не я. Мне ничего не нужно, ты ведь знаешь. Меня и так все устраивает.

Нисевич вскочил с дивана, развернул ее к себе лицом и быстро зашептал, едва не срываясь на крик:

– Что тебя устраивает?! Вот эти… случки на диване в ординаторской тебя устраивают?! Да про нас два отделения анекдоты рассказывают: мол, Нисевич и Коваль такое на дежурстве творят…

– Так вот что тебя расстроило? – насмешливо спросила она. – По-моему, это должно волновать больше меня, чем тебя. А к твоему имиджу это только добавляет плюсов.

– Каких, к черту, плюсов! Мне тебя жалко, ведь это о тебе шушукаются за спиной твои же доктора! А ты даже не замечаешь!

Но Денис не открыл ей Америку – она все прекрасно знала и без него. Ее подчиненные, сплошь мужики за тридцать, просто из себя выходили. Еще бы, их стерва-заведующая предпочла любому из них рядового травматолога! Не было случая, чтобы на посиделках в отделении кто-то из них не попытался подкатить к Коваль с интимным предложением. Правда, всегда безрезультатно. На планерках она отчетливо читала по их лицам, какие желания испытывают они по отношению к своей начальнице, и ее это очень забавляло.

Марина погладила Дениса по лицу, он перехватил ее руку, прижался к ней губами.

– Прости, что-то я истерю сегодня, – попросил он. – Я устал от этого раздвоения, устал разрываться между тобой и женой…

– Так давай прекратим встречаться, – пожала плечами Марина, встряхнув рассыпавшимися по плечам темно-русыми волосами. – В чем проблема?

– О господи! – простонал Нисевич, хватаясь за голову. – Ну почему ты такая? Неужели ты не понимаешь, что я не могу отпустить тебя, я сдохну просто…

– Прекрати, – попросила она. – Это начинает смахивать на мексиканский сериал. Давай без надрыва – устал, значит, пора расставаться.

С этими словами Марина вырвалась из его рук и ушла.

До утра ее больше никто не беспокоил, и Коваль успела даже вздремнуть. На утренней планерке дежурных врачей Нисевича не было – наверное, не захотел видеть любовницу, чтобы самолюбие опять не пострадало. В отделении Марина, как и собиралась, сделала нагоняй старшей сестре за плохой подбор смены. Пожилая Ольга Борисовна отбивалась:

– Вы же знаете, Марина Викторовна, сестер не хватает. Кто есть, того и ставлю!

– В смене должна быть хоть одна опытная сестра! – отрезала та. – Почему завотделением должна собственноручно снимать элементарный приступ у больного? Может, мне заодно и градусники раздавать? И анализы тоже я могу забирать, раз уж нет сестер! Вам ясен смысл моих требований, дорогая Ольга Борисовна?

– Вполне! – огрызнулась старшая.

– Ну, вот и договорились! Принесите мне график дежурств на этот месяц, я сама его переделаю.

Марина повернулась к телефону, давая понять, что у нее все. Старшая вышла из кабинета, плотно закрыв дверь, а Коваль удовлетворенно улыбнулась – как обычно, настояла на своем.

Постучали.

– Да, входите, – откликнулась Марина, убирая в папку истории поступивших за ночь больных.

– Марина Викторовна, уже девять, пора на планерку к главному, – в дверях стоял Игорь Гринев, молодой ординатор, жутко блатной, как говорили.

Марине навязали его три месяца назад, в нагрузку, так сказать, к ее собственному назначению. Она отчаянно сопротивлялась, брать не хотела, но пришлось – надавил главврач. Мальчик был не то чей-то сын, не то племянник, короче, отделаться от него Коваль не смогла.

При всей своей бестолковости в медицине вообще и в нейрохирургии в частности, он быстро стал любимчиком у медсестер – вовремя хихикнет, вовремя комплимент скажет, не побрезгует помочь, если надо. Словом, душка. Он и заведующей все время пытался оказывать знаки внимания – то кофе сварит, то сигареты купит именно те, что она предпочитает, то, как сейчас, напомнит о планерке или совещании. Сладенький такой пупсик. Марине же в его присутствии всегда почему-то хотелось соленого огурца…

– Спасибо, Игорь Васильевич, – отозвалась она, с сожалением вставая из кресла, в котором так удобно расположилась, собираясь выпить чашку утреннего кофе. – Доктора собрались уже?

– Да, вас ждем.

Марина взяла папку с историями и вышла в коридор. Там ее ждали шестеро мужчин в хирургической робе. Они все вместе пошли в актовый зал, где проводил планерки главный врач. Народа было уже полно, почти все собрались и в ожидании начала трепались о том о сем. Перемывали косточки, обсуждали надвигающиеся выходные, похохатывали.

– О, а вот и королева со свитой! – пошутил заместитель по хирургии, полный, страдающий одышкой Лесовой, когда Марина со своими докторами вошла в зал.

– Простите, задержалась, – произнесла Коваль, улыбаясь в ответ на шутку.